Еще сильнее припав к земле, Роб прополз немного вбок и услышал совсем рядом дыхание Линдси. Ее отец был позади нее. Пролетел еще один камень и шлепнулся в песок. Потом камни полетели один за другим. Один угодил Робу по ноге.

Сумасшедшие крики продолжались. Казалось, они доносились каждый раз с другой стороны. Может быть, в этой огромной подземной комнате была необычная акустика, которая проделывала такие фокусы?

Еще одна порция камней ударилась в песок вокруг них.

– Я буду стрелять в него из лазерного оружия, как только смогу определить, где он находится, – крикнул Саймон.

– Он передвигается с места на место, – сказал в ответ Роб.

Снова всплеск воплей, похожих на мычание. Казалось, кричит больной или раненый зверь, испытывающий страшную боль и ярость.

– Это, наверное, тот человек… – проговорила Линдси.

– Луммус? Очень может быть, – ответил Саймон. – Вероятно, он повредил свое лазерное оружие, когда падал. Такого рода оружие обычно очень крепкое, но…

Неожиданно стрельба камнями прекратилась. Последний удар, повторенный эхом, смолк в сыром воздухе.

Они лежали, не двигаясь, несколько минут. Роб напряженно прислушивался, но не уловил ни одного звука. А вдруг песчаный грунт пещеры обладает способностью заглушать звуки?

Наконец, Саймон высказал предположение, что опасность миновала, и они могут встать.

Роб чувствовал сильный голод. Ему казалось, что он облеплен грязью с ног до головы. Рана на пальце сильно болела. Но самым страшным было то, что они могут остаться здесь навеки – вместе с кораблем капитана Эдисона и его погибшим экипажем, потому что где-то в темноте к ним крадется ненормальный браконьер…

А что, если я просто сошел с ума, – подумал Роб, – или все это только страшный, кошмарный сон?

Но он знал, что это не так. Все было слишком реально, включая нестерпимую боль в ноге.

Роб вспомнил, что раздавлена рация командира Линга. И вышел из строя следоискатель. Они совершенно отрезаны от внешнего мира. Зачем только он покинул Деллкарт-4?

Но буквально через мгновение чуть не захлестнувшая его истерика отступила, и Роб снова пришел в себя. Он взял себя в руки, хотя чувствовал страшную усталость и был перепуган и голоден.

Роб услышал голос Саймона:

– Давайте попытаемся загнать Луммуса в угол. Если он лишился своего лазерного оружия, мы сможем это сделать без особого риска. Нас трое, а он один. Я сейчас включу фонарь. Мы будем двигаться рядом, плечо к плечу. Стань между Робом и мной, Линдси. Роб, включай свой фонарь.

Когда зажглись фонари, от фигуры Линдси на песке пролегла длинная, колеблющаяся тень.

– Так, теперь идем к дальнему концу пещеры, – сказал им Саймон. – Трите о песок ногами, чтобы можно было увидеть, где мы уже были. Тогда на обратном пути мы сможем исследовать другой участок почвы. Рано или поздно, мы обнаружим следы Луммуса.

Они начали двигаться вперед медленными, шаркающими шагами, стараясь прокладывать себе путь так, чтобы он шел хотя бы приблизительно параллельно к длинной оси серого корпуса ССК, висевшего над ними.

Вскоре они прошли под зияющим сверху провалом и пошли дальше. Включенные на полную мощность фонари давали тем не менее очень слабую полоску света. Линдси первой заметила скрюченную фигуру, которую выхватил из темноты фонарь Роба.

Саймон и Роб бросились к ней со всех ног. Саймон добежал быстрее. Стоя на коленях, он уже переворачивал лежавшего на земле человека, когда Роб был еще в пяти-шести шагах от него.

Линдси остановилась чуть поодаль. Потом тихо произнесла «о, боже!», отвернулась и начала плакать.

Саймон освещал уродливую массу человеческой плоти, все черты которой были чрезвычайно знакомы.

Обносившаяся, грязная рубашка. Чрезмерно толстый живот. Голова в форме дыни. Беспорядочные лоснящиеся волосы. Голова в неестественном положении склонилась набок. Глаза закрыты. В ладони мертвой руки Бартона Луммуса покоилась рукоять его лазерного оружия.

Саймон покачал головой и встал на ноги. Он начал медленно водить фонарем вокруг.

Роб заметил большие, как бы вдавленные в песок и волокущиеся по нему отметины. Он усилил свет фонаря командира своим лучом. Вмятины были чуть-чуть в стороне от линии, зрительно проведенной ими из дыры в корпусе корабля вниз.

– Он, судя по всему, свернул себе шею, когда упал, – фонарь в руке командира снова прошелся по волокущимся следам на песке. – Потом полз сколько хватало сил, пока не умер.

Линдси прислонилась лицом к груди отца. Саймон обнял ее. Даже Роба взволновала эта ужасная смерть. По странной, непостижимой причине Роб почувствовал жалость к этому человеку.

Но в уставшую голову Роба закралась и совсем другая мысль.

– Если Луммус уже давно лежит здесь мертвый, кто же нападал на нас?

Саймон нахмурил брови.

– Им может быть только один человек. Тот, кто знает пещеры…

– Безродный!

– Да, это он.

– Вы привели с собой сюда Безродного? – удивилась Линдси.

Тогда командир рассказал дочери о ненормальном поведении бородатого отшельника – о том, как он отказывался идти в пещеры, о его необъяснимом страхе перед чем-то или кем-то под землей, о том, как он превратился в совершенно неистового человека, когда Луммус убил его эмптса.

– И еще одна странная вещь, – сказал Саймон. – Через несколько секунд после гибели эмптса речь Безродного стала совсем другой.

– Более осмысленной, – добавил Роб.

– Похоже на то, что он многие годы жил… – Саймон не сразу нашел нужные слова, поэтому сделал выразительный жест рукой, – с кашей в голове, потому что окружил себя эмптсами, а одного держал возле себя постоянно. Зверьки помогали ему забыться от каких-то страшных воспоминаний. В его прошлом было что-то настолько ужасное, что он помнил о нем, несмотря на длительное общение с эмптсами. Он напал на нас. Мы сбили его с ног и оставили. Но он мог через некоторое время прийти в себя и явиться сюда, чтобы… – Я всеслышу.Все трое замерли, когда из темноты до них донесся злой голос Безродного.

– Я слышал все, что вы говорили обо мне!

В них снова полетел камень.

Роб успел оттащить Саймона в сторону. Камень пронесся мимо. Еще один бросок, затем третий.

Саймон бросил свой фонарь и метнулся в темноту. Роб последовал за командиром. Прежде чем Роб догнал его, Саймон уже поймал отшельника и опрокинул его на землю.

Саймон уперся коленом в грудь Безродного и занес над ним кулак. Бородач скорчился от боли.

– Прекрати свои выходки, Безродный. Я сказал, прекрати – или я разделаю тебя на части!

Угроза подействовала. Безродный перестал сопротивляться. Саймон вскочил на ноги, вытащил лазер, а свободной рукой проверил, нет ли у Безродного оружия. И только потом отступил от отшельника чуть назад.

– Что с тобой происходит, Безродный? Какого дьявола ты нападаешь на нас?

Еще никогда в жизни Роб не видел на человеческом лице столько ужаса. Безродный говорил шепотом:

– Вы не должны были заставлять меня возвращаться сюда. Не должны!

Голубые глаза гневно сверкали в свете фонаря, включенного Робом.

– Все вернулось назад. Я знал, что оно вернется, я знал это! Я не мог не вспоминать обо всем даже в окружении маленьких… – Безродный сделал усилие, чтобы вспомнить связанное с эмптсами слово, которое уже успел подзабыть, – скотинок.

И он вдруг расплакался.

Слезы катились по его обветренным щекам и падали на длинную бороду, покрывшуюся сверкающими точками.

– Моя скотинка убита. Вы виноваты в этом, вы.

Его глаза, полные слез, предъявляли обвинение и Робу, и командиру. – Вы убили моего любимца, вы. Вызаставилименявспомнить!– Вспомнить что?

– Вон то, – Безродный показал на маячивший над ними корпус корабля. – И мое имя.

Саймон с недоумением сказал:

– Твое имя Безродный.

Глаза отшельника вспыхнули голубым огнем. Он тяжело вздохнул и сказал:

– Вы заставили меня вспомнить мое настоящее имя. Моссроуз.